Hunting the hunter |
  
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Hunting the hunter » Дома жителей » Особняк Жака де Куртене
Трехэтажный каменный особняк довольно мрачного вида, как внутри, так и снаружи, что отвечает вкусу и настроениями его хозяина. Мебель в комнатах в основном деревянная, из дорогих пород. Стены украшают картины и оружие. Также в доме много книг. Несколько залов приспособлены для тренировок навыков охотника на нечисть. Есть в доме и погреб с бочонками французских вин.
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-13 22:04:53)
/... начало/
Рифтен уже не был безопасным. О нем больше нельзя было сказать: мой дом – моя крепость. Теперь здесь, как и в других городах, невозможно просто отдохнуть, ослабив бдительность и не ожидая нападения из темной подворотни. Постоянные напряжение, настороженность – издержки профессии охотника, имеющего дело с существами, превосходящими по силе обычного человека. Эти издержки – залог выживания.
Вот и Жак де Куртене пока не собирался отправляться на тот свет, а потому привыкал к мысли, что и в собственном особняке ныне не стоит расслабляться, и следует хорошо подготовиться к встрече незваных гостей. Врагов у охотника было предостаточно.
В кабинете Жака, который он использовал часто и как гостиную, и как спальню, царил полумрак. Можно было вызвать слугу и приказать добавить свечей, но француз так увлекся своим делом, что о слуге и не вспоминал, да и не хотелось ему никого видеть. Жак вообще не любил, когда кто-то мельтешил поблизости, если он занимался оружием. Чистка револьверов – это особый ритуал, для Жака даже целое священнодействие, к которому не допускались посторонние. Поручить кому-то другому поддерживать оружие в надлежащем состоянии – все равно, что вручить этому другому свою жизнь. Такой степенью доверия пользовался только один человек в жизни Жака, но он был уже мертв.
На столе перед Жаком лежали инструменты: шомпола, щетки, иголки, отвертки, гвозди, разная ветошь. Он собрался было заняться своим любимым двуствольным пистолетом, который изготовил знаменитый Жан Ле Паж, когда за дверью послышался какой-то шум.
Начало игры.
Где-то в двадцати милях от Рифтена.
-А ну стой, воровка!
Хио ловко перемахнула через невысокий забор, прижимая одной рукой к себе сумку, из которой сыпались мелкие яблоки.
- Надо было всё-таки ночью всё это делать. И то не факт что они бы меня не заметили, глазастые, блин! Нет, им что, жалко парочку яблок? Я бы понимаю, если утащила целое дерево! Плоды ещё вырастут! Чего им волноваться? – В спешке подбирая падающие на бегу яблоки, ведьмочка с опаской оглянулась назад и, вскрикнув, прибавила ходу. – Они уже целую свору подняли из-за такого пустяка! Прямо полчище разъяренных псов!
Свернув за угол дома, девушка отдышалась и, поглазев по сторонам, юркнула в маленький проход.
- Хе-хе, сюда-то вы точно не пролезете! Отрастили брюхо! А мне вот – самое то! – Оставив позади себя погоню, которая недоумевая, куда могла пропасть эта, как они выражаются, «паршивка». Сверху послышалось хлопанье крыльев и через пару секунд пепельно-чёрный ворон сел на плечо, бурча под нос, словно восьмидесятилетний старик.
- Смотри-ка, что я нашла! Яблоки! Может в некоторых из них и червячки будут! – Рыжая довольно улыбнулась, смотря на спутника. Тот лишь покачал головой, но спорить не стал. Проживая с ней некоторое время в таверне, он видел, за какие гроши работает его новоприобретённая знакомая. На дневную выплату можно было купить небольшую булку и парочку яблок.
Разговаривал пернатый мало, даже с возможностью говорить не по-птичьи. За неделю они сдружились. Правда Феникс при изучении одного из заклинаний чуть не взорвала своё ветхое убежище. Он в некой степени помогал ей обучаться. Иногда улетал на день, реже на два.
-Ну что, Corax, идём в Рифтен? Туда идти долго. Дня два. Главное бы не заблудиться. Так что с тебя контроль пути сверху. – Девушка чуть улыбнулась и, покопавшись среди яблок и булок, достала отрывок карты, который она любезно «одолжила» у хозяйки трактира. Повертев в руках жалкое подобие карты, развернулась на двадцать градусов и, вытянув руку, гордо сказала:
-Туда!
---------------
Они подходили к воротам Рифтена. Они были огромны для ведьмы. Ещё никогда прежде она не видела таких огромных башен и стен. У входа она заметила двух охранников, которые скрестив руки на груди, проверяли путников. Немного потоптавшись на месте, она подошла к охранникам, стараясь вести себя как обычный житель.
Через несколько минут она уже бродила по городу. Они ещё раньше видела город, в детстве, но тот был другой. Рифтен казался ей огромным! Однако он не оказался «большим добрым великаном». Что-то ей подсказывало, что здесь вовсе не так безопасно, как на первый взгляд внушили ей каменные стены города.
Поправив свои огненные кудряшки, Феникс, взглянула в небо. Там парил Corax, высматривая что-то, но заметив на себе взгляд ведьмы, стал спускаться.
- Corax, мне кажется, или тут действительно как-то недружелюбно относятся ко всем пришедшим. Город – будто запуганный зверь, который с опаской смотрит на незнакомца. Да и если меня не обманывает моё чутьё, тут полно нечисти. Она словно кишит.
В этот самый момент, когда они начали подходить к мрачному трёхэтажному дому, раздался шум. Рыжая остановилась, осматривая стены здания. Мрак, мрак, мрак. Сам по себе дом пугал, а ещё какое-то шуршание во дворе – тем более. Однако кто не знает, что большинство искателей приключений сгубило любопытство.
-Corax, ну что, идём? Если увидишь что-то подозрительное – лети ко мне.
Ворон лишь кивнул головой, и, расправив крылья, вспорхнул ввысь. Девушка медленно зашла во двор дома, не переставая оглядываться по сторонам.
Следуя привычкам, выработанным десятилетиями непростой жизни, шевалье де Куртене ловко и быстро зарядил пистолет и ринулся к двери. Резко распахнув ее, он направил пистолет влево в коридор, где, как француз предполагал, был источник шума и едва не пристрелил Филиппе, собственного слугу.
-- Juste Ciel, Philippe!* - недовольно воскликнул Жак и опустил пистолет. – Что за шум ты устроил, я едва не разрядил в тебя пистолет. Время знаешь, какое.
-- Простите, господин, - также по-французски отозвался слуга. Он пожал плечами, но выглядел не виновато и тут же продолжил прерванное занятие – сбор, грохнувшего на пол оружия. – Ружьишка кой-какие выпали, я взял слишком много. Но вы же хотели управиться сегодня со всем.
Про себя Жак подумал, что, если бы Филиппе не ленился отнести оружие в несколько заходов, то такой неприятности не произошло бы, но промолчал. У него не было желания затевать со слугой спор, а спор бы состоялся непременно, поскольку Филиппе был мастер находить оправдания и выворачивать ситуации наизнанку. Он бы наверняка сказал, что не хотел беспокоить господина, и потому решил отнести все сразу. Но в прекраснодушие слуги Жак давно не верил.
Когда Филиппе, наконец, управился и неловко потащил тяжелую ношу в гостиную, и пока он, по указанию хозяина, складывал оружие на край стола, в голове у Жака созрел план, чем занять слугу помимо споров и таскания продуктов с кухни.
-- С сегодняшнего дня нужно будет совершать обход дома каждый вечер, пока в Рифтене не восстановится защита. На рожон не лезь, и если увидишь что-то действительно опасное, стреляй в воздух и отступай в дом. С вампиром или оборотнем тебе в одиночку не справиться.
-- Знаю, знаю, - пробормотал слуга и масляными глазками поглядел на груды прекрасного и дорого оружия, принадлежащие господину. Но шевалье де Куртене проигнорировал этот щенячий взгляд, не собираясь потакать Филиппе, и слуге пришлось уйти не солоно хлебавши. В комнате у него был собственный простенький револьвер.
Жак вернулся к прерванному занятию, но теперь стал более внимательно прислушиваться к звукам снаружи.
* Juste Ciel, Philippe! (фр.) – Праведные небеса, Филиппе!
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-16 08:34:35)
Осторожно ступая по двору чужого дома, обходя камни и сухие ветки, стараясь создать как можно меньше шума, Феникс искала, где бы спрятаться и уже из укрытия лучше рассмотреть обстановку. Спрятавшись за кусты, как трусливый кролик, стала всматриваться в окрестности.
В окнах дома задвигались силуэты. Вжав голову глубже в плечи, ведьма полезла за книгой, но, только двинув рукой, она создала шум, который мог её выдать. «У страха глаза велики». Выйдет какой-нибудь пугливый человек, да ещё и с оружием, да как пальнёт по кустам, если услышит шум – там уже не до пряток и не до шуток будет. Дом явно принадлежал какой-то важной персоне. Барону или может графу, барину, в общем. Дверь глухо скрипнула, и оттуда показалась сперва голова мужчины, которая повертелась по сторонам, а потом и всё остальное.
-Ну где там Corax? А этот мужчина видимо слуга. Ну не одет он как барон или какой-нибудь вельможа. Или же это только прикрытие, маска? Впрочем, зачем барину носить такие… лохмотья. – Девушка невольно вспомнила, во что она сама одета и на щеках появился стыдливый румянец. Голень и ступня были укутаны какой-то серой жёсткой тканью, так как обувь износилась и уже не была пригодна. Сверху была лёгкая вязаная накидка, которую взяла она с собой, когда уходила от бабушки-наставницы и подобие шорт. Волосы кудряшками спускались до плеч, в некоторых местах заплетённые в маленькие косички. На руках перчатки с обрезанными пальцами, что бы было удобнее хвататься за вещи.
-Ну вот кто меня сюда тащил? Никто, верно. Дурная голова рукам покоя не даёт! Ох, ну зачем я сюда полезла? Если сейчас высунусь – этот слуга меня пристрелит! А у меня ни оружия, ни кольчуги нет.… Только слабая магия, и всё. «Пиф-паф» и я готова! Осталось упаковать и в гробик. Ну…. Лучше поздно, чем никогда. Надо хотя б сказать, чтоб не стреляли.
Рыжая зашевелилась, заелозила, выкарабкиваясь из кустов, при этом говоря жалостливым голосом:
- Не стреляйте! Не стреляйте!
Выползя на карачках из «зарослей», Хио встала на ноги, отряхнулась, поправила накидку с сумкой и посмотрела на забор, где ехидно посмеивался ворон.
- Чего опять ржёшь? – Девушка возмущённо фыркнула, но она знала, что это всё в шутку. – Не стреляйте, пожалуйста, я просто проходила мимо и, услышав здесь какой-то шум, решила узнать, что издавало это звуки.
Ворон перепорхнул на плечо спутницы, и они вместе пошли навстречу слуге мрачного дома.
Отредактировано Хио (2012-08-16 09:34:11)
А Филиппе стрелять вовсе не собирался, вспомнишь тут об оружии, когда перед тобой полуголая девица. По крайне мере, в своем странном наряде и практически ничем не прикрытыми ногами она представлялась слуге именно такой. Вообще-то Филиппе предпочитал женщин в теле, жирненьких, аппетитных, чтобы было, за что подержаться, вот как кухарка в доме хозяина, но она держалась строго, да и место терять не хотелось, поэтому Филиппе подумал, что и эта худосочненькая подойдет. На безрыбье.
Когда девушка подошла поближе, слуга, правда, призадумался – очень уж грозно выглядел ворон на ее плече: нечасто встретишь девиц легкого поведения с таким странным спутником, а еще она оказалась совсем юной.
-- Что, охраняет он тебя? – Филиппе давно жил в Рифтене, город был многонациональный, поэтому слуга понимал и мог изъясняться худо-бедно на английском. – Такой малышке, как ты, это как раз. Не обижают тебя?
В голосе Филиппе звучала искренняя забота.
-- Ну, пойдем ко мне. Если хочешь, я тебе что-нибудь из еды раздобуду. У нас дом богатый – не хватятся. А ты, поди, ешь как воробей. Только тихо - не шуми. Хозяин строгий насчет всего этого. Если заметит, разозлится страшно. Но не бойся, я добрый малый – тебе понравится.
С этими словами Филиппе повернулся и зашагал к двери, прикидывая, что если не растягивать удовольствие, то он еще вполне успеет закончить обход и доложить господину.
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-16 11:07:14)
Стрельбы не оказалось, но Феникс поймала оценивающий взгляд слуги. Хоть она и была воспитана как добрая ведьма, но и мешочек со злом и жестокостью всегда держала при себе, дабы люди такие – жестокие, с ними по-другому нельзя. Однако на вопросы она решила не отвечать. Уж больно подозрительным ей показался слуга.
-Ещё бы, обидели бы меня - в жабу живо бы превратила! Кстати о жабе…. Надо повторить заклинание, вдруг понадобится. В дом приглашает? Накормит? Нет, я не ослышалась? – Лицо ведьмы исказилось в вопросительной гримасе. – Ну смотри, старик, чуть что – в жабу превращу! А потом…. А потом не расколдую, так как не получается у меня снимать свои заклинания. Так-то! А вдруг ещё своему хозяину скажет про меня? Прислуга в доме есть, точно. Они меня хвать, и охотникам сдадут! Нет уж…. Что-то не очень он внушает доверие, но, обещал накормить. Это радует. Еда там наверняка вкусная, не то что эти засохшие коржики в сумке, но и их можно есть. Правда с горем пополам и риском что все зубы переломаешь.
«Старик» зашагал к двери. Рыжая потопталась на месте, и чуть повернув голову в сторону ворона, тяжело вздохнула.
-Ну что, идём? Нас накормить обещали…. Правда, я не сильно верю в это, а ты? Знаешь, он какой-то странный, и дом этот странный! Боюсь знать, что у него за хозяин. Вампир, оборотень или колдун какой-нибудь? Ещё хуже, если это будет охотник! Меня же тогда точно убьют! И не посмотрят что малявка! – пробормотала Хио так, что бы слуга её не услышал.
-Ну ты же умеешь колдовать! Превратила в жабу, или в козла и наутёк! Во всяком случае, мы поедим. – ворон издал громкий и звонкий «крах!» в спину слуги, помахал крыльями и удобнее устроился на плече.
-Тебе бы только поесть! Эх, ладно, идём.
Феникс, оглядываясь, зашагала за слугой, держа одну руку на сумке с книгой и «запасами», что бы в случае чего навести заклинание и убежать наутёк.
Отредактировано Хио (2012-08-16 11:45:26)
В окне второго этажа мелькнула тень как раз, когда девушка и Филиппе заходили в дом.
Особняк шевалье де Куртене был довольно старым, он напоминал по архитектуре итальянские палаццо (возможно, его когда-то и построили для приезжего богатого итальянца) времен эпохи Возрождения. И любитель искусств отметил бы, что архитектор в свое время находился под явным влиянием Альберти. Планировка тоже соответствовала: весь первый этаж был отдан под служебные помещения и комнаты для слуг. Здесь царил полумрак даже днем, а по вечерам становилось совсем темно.
Филиппе повел девушку узким круговым коридором, в котором только изредка встречались на стенах рожки с одиночными свечками, от которых почти не было проку. Слуга пытался ступать как можно тише, не желая привлекать внимание. Если натолкнуться на кого-нибудь вроде высокомерного Бернарда, тот не только веселье испортит, но и сделает все, чтобы его, Филиппе, погнали из господского дома. Кто-то бы сказал, что глупо рисковать из-за возможности провести время с девчонкой, но Филиппе был, во-первых, француз, а потому женщины среди интересов стояли у него на первом месте, а во-вторых, он был не робкого десятка и умел прекрасно выкручиваться из таких ситуаций, какие другим казались безнадежными.
Пока парочка шла к нужной комнате, слуга не прерывал молчание, но когда они подошли, Филиппе ухмыльнулся:
-- А вот и мои хоромы, ягненочек!
Он распахнул перед девушкой дверь, пропуская свою спутницу вперед, и хлопнув ее по попе, чтобы поторопилась заходить.
Кивнув на кровать, стоящую у левой от входа стены, Филиппе расплылся в еще большей и масляной улыбке.
-- Ты пока располагайся, а я сбегаю – раздобуду, чем утолить твой голод. Не весь, конечно.
Хохотнув, слуга закрыл дверь и поспешил на кухню, где не без приключений добыл кое-какой еды. Филиппе уже четыре года служил у шевалье де Куртене, и считал, что за это время достаточно набрался манер у высокородных особ. Право же, ни один приятель Филиппа не стал бы так церемониться с какой-то putain*, угощать и ухаживать. Угощали только, если девка совсем обедневшая и соглашалась за еду. «Ну, быть может, и эта согласится, а то худая совсем и облезлая. Но в темноте еще ничего, и ножки особенно», - такие мысли мелькали у Филиппе в голове на обратном пути.
В комнату француз вошел, держа в одной руке стакан с молоком, а в другой блюдо с половиной хлебного каравая, куриной ножкой и куском душистого сыра. Небось, крошка давно так не пировала.
* Putain (фр.) – блудница.
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-16 21:38:59)
-Вроде ничего подозрительного, кроме.… Нет, тут всё подозрительное! Этот старик, ведущий неизвестно куда, повороты, повороты, повороты, тёмное освещение. Неужто их хозяин действительно какой-нибудь колдун? А освещение…. Он что, на свечи поскупился? Парой даже в том ветхом домишке было светлей. Тут вовсе ничего не разглядишь! – Пока девушка рассматривала, ну, пыталась рассматривать стены здания в полумраке, они уже пришли. Но куда?
- Как-как этот старикан меня навал? Ягнёнок? Ах, ты сволочь такая! – Девушка побледнела и косо посмотрела на ворона.
- Ну что, поели? Этот скотобойня решил, что я какая-то блудница! Ну, уж нет! К его приходу я устрою ТАААКООЙ сюрприз, пожалеет что во двор вышел!
Ворон гаркнул и соскочил с плеча девушки на пол, когда та резко дёрнулась, быстро доставая из сумки книгу. На пол посыпались мелкие зелёные яблоки. Подобрав их и уложив обратно в сумку, девушка стала быстро листать страницы книги, выбирая нужное заклинание.
-Так, жаба, гравитация…. Ножи? Хех, что-то интересное. Так, «оружейная»…. На сколько? На шестьдесят минут? Хотя, в моём положении жаловаться – роскошь. Надо бы вызвать так парочку ножей, или лучше огнестрельное оружие? Хо-хо-хо! Яма с крокодилами? Это тоже что-то! Ну и бабушка, ну и подарила сокровище…!
Рыжая произнесла заклинания. Перед ней появилась оружейная, которая буквально повисла в воздухе. Выбрав парочку ножей и арбалет с болтами, она отозвала обратно магазинчик, запрятав за пазуху ножи, а арбалет и болты с книгой в сумку.
Феникс раньше видела, как стреляют, и сама пробовала. Получалось довольно хорошо. А если учесть что это волшебное оружие, то это увеличивает её шансы на побег.
-Ну, ты у меня получишь! Думала приличный дом, а оказывается? Чёрт знает что! После этого и доверяй людям! А если не удастся сбе… - размышления девушки прервали приближающиеся шаги и сладкий аромат чего-то, чего-то очень вкусного, упоительного и блаженного. Усадив ворона на плечо, Хио отошла, держась за сумку – там её спасение. В животе хищно зарычало, почуяв еду.
Дверь отворилась. На подносе был стакан молока, половина каравая, сыр и… Мясо. Это была ножка, куриная. Наверняка сочная и нежная. От этого в животе зарычало с новым приливом сил. Схватившись за живот одной рукой, принуждая его замолчать, ведьма немного нахмурилась, лицо исказилось в злой насмешке не убирая руку с сумки.
В полутемной комнате сложно было разглядеть мелкие детали и выражения лица. Филиппе не увидел злобы своей гостьи, зато приметил, что она, как будто, испугано сжалась, отступив в дальний конец комнаты, и еще услышал, как громко урчало у нее в животе. Слуга беззаботно рассмеялся:
-- Да, не бойся ты так, ягненочек, я же сказал, что не обижу. Здесь у нас люди не злые и безопасно. Хозяин за этим следит. Слышала когда-нибудь про Графа? Он щедрый господин, с деньгами не задерживает, так что ты не беспокойся, я тебе даже заплачу. Где тебя еще так примут? Знаешь, я ведь тебя пожалел. Ну, не робей.
С этими словами Филиппе поставил еду на столик, расположенный у изголовья кровати, и сам сел на середину, освобождая место на койке у стола для девицы. Похлопав рукой по покрывалу в приглашающем жесте, слуга снова улыбнулся. Он подумал, что крошка, наверное, совсем недавно встала на свою стезю и еще неопытная, а значит свеженькая и не должна ничем болеть. Это было хорошо. Даже интересно с ней возиться, уговаривать, будто простую деревенскую девчонку – словно, как на удачную охоту сходил.
-- А зовут-то тебя как?
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-17 06:56:56)
Всё больше и больше внушал недоверие слуга. По жопе шлёпнул, привёл неизвестно куда, по кровати вон, хлопает. На мгновение, Рыжая не захотела быть «доброй» ведьмой. Дальнейшие события отчётливо рисовались в голове. По телу пробежали мурашки, оставив холодок за шиворотом.
- Соврать, не соврать на счёт имени? Говорить правду у меня нет никакого желания. Ущипните меня кто-нибудь, мне это всё сниться, это всё не взаправду…. Хочу домой. – Девушка чуть не заскулила от досады. Есть хотелось, но не под таким предлогом.
- Лучше уж сбежать и питаться чёрствыми сухарями, чем вот так. Всё, решено, убегаем, пока это совсем не перешло рамки дозволенного этому старику.
Феникс стала тихо отступать в сторону двери, и, выждав момент, рванула к двери изо всех сил. С грохотом распахнув её, ринулась по памяти бежать к выходу. Поворот, поворот, ещё один. Остановившись, она осмотрелась, тяжело дыша и тихо всхлипывая. Ворон держался рядом, подсказывая дорогу.
- Если в следующий раз меня потянет к особнякам из-за любопытства – клюнь меня. Что б мне провалиться! Где же этот выход?
Пробежав ещё несколько поворотов, она завидела дверь. Бинго! Они добрались, наконец-то. Подойдя поближе, Хио приоткрыла дверь особняка и в последний раз оглядев мрачные стены, шмыгнула наружу.
Крошке не удалось бы так просто улизнуть из дома – степень желания Филиппе тесно пообщаться с ней все же была велика. Но как раз, когда слуга кинулся из комнаты, чтобы начать погоню, с другой стороны коридора его окликнул голос, в котором звучал металл. Насколько Филиппе знал своего хозяина, в такие моменты его лучше было не злить.
-- Что за шум ты опять устроил, - невысокая фигура шевалье де Куртене появилась из тени, лишив слугу всякой надежды на веселый вечерок. – Почему не на улице и не выполняешь мой приказ? Филиппе, если тебе надоело работать в этом доме, то можешь не церемонясь сказать об этом прямо сейчас.
Жак не терпел безответственности в слугах и верил в свободу воли. Человек всегда волен ухудшить свою жизнь, и если совершает ошибки, то ему некого винить, кроме себя. Так пусть исправляет их, не полагаясь на постороннюю помощь или снисходительность других, а если нет, то пусть катится ко всем чертям. Для шевалье человек, не отвечающий за свои слова и поступки, был так же отвратителен как какой-нибудь лицемер или предатель.
Пожалуй, Жак и сам был виноват (он понимал это), что распустил Филиппе, надеясь, что пример остальных слуг и атмосфера в особняке благотворно повлияют на молодого француза, избавив от дурных наклонностей и научив настоящей дисциплине. Зря понадеялся. Люди вообще редко оправдывали надежды, возлагаемые на них, и данным им шансом пользовались во вред.
Вот как Филиппе сейчас: он состроил такую мину, будто удивлен обвинениями, и приготовился лгать.
-- Нет-нет, сударь, я ничего такого. Я… я только хотел быстренько поужинать. Я ведь работал, таскал оружие, и не успел перекусить. На улице же становится холодно, дежурство будет ого-го длинным, вот я и решил перехватить кусочек хлеба с молоком.
Для достоверности слуга даже махнул рукой, указывая на столик в комнате, где действительно была еда.
-- А женщина? Рыжеволосая. Как ты это объяснишь, плут?
-- А женщина… - эхом отозвался Филиппе, и мгновенно придумал историю о попрошайке, которой он по доброте душевной дал монетку.
Но поведать сей душещипательный рассказ слуга не успел.
>>> Гостевая комната Замка.
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-18 13:19:42)
Железная курочка
За ночь курочка слегка устала от дальних перелетов и теперь примостилась на окошке домика Графа. С интересом артефакт наблюдал за действиями Жака, но вскоре тот оставил свое занятие и поспешил к лестнице, привлеченный звуками снизу. Курочка недовольно кудахча, протиснулась в приоткрытое окно и двинулась вслед за хозяином дома.
Тот в коридоре встретился с другим человеком и сейчас затеял скучную, по мнению курочки, беседу. Долго терпеть такую скуку артефакт не стал.
Подскочив, курочка взлетела и, приземлившись на плечо Жака, прокукарекала ему в самое ухо. Затем перевела взгляд на второго человека, но решив покуда оставить его в покое, лишь грозно щелкнула клювом и, не дожидаясь пока люди опомнятся, рванула по лестнице обратно, покинув дом через все то же приоткрытое окно.
=Начало=
Еще пару мгновений назад он лежал в гробу. Обдумывал свой план мести, взвешивал все "за" и "против". Накануне они с Амет вновь поругались. Да, он явился в компании молоденьких шальных девиц. Да, он выпил целый бочонок красного вина, совершенно безвкусного и скорее отвратительного, ведь оно не могло дать наслаждения. Пустота под маской обмана, под этикеткой дороговизны и многовековой выдержки. Это вино ценили, его подавали только в особых случаях, только на самых дорогих приемах и в достопочтенных семьях. Такая же пустота была и под его личиной. Льюис Вермонд, вампир-аристократ, уважаемый в соответствующих кругах барон, которого боятся, которого чтят, которым восхищаются и которого ненавидят. Не он ли то самое вино? Пустота. И в душе пустота. Давно уж она поселилась в его сердце.
Амет. И что этой плутовке неймется? В последние года они не ладили, отстраняясь друг от друга день ото дня. И чем дальше она была, тем ближе к ней был он, уменьшая между ними расстояние, практически перерезая пуповину ее свободы, ревностно, безжалостно, властно заставляя идти чуть позади него, ползать в его ногах и клясться в любви и верности. Конечно он знал, что то, что она говорила, будучи напуганной до глубины души, ничто, пустое. Ведь то, что она чувствовала, было сказано на первых порах. А Венена всегда отличалась независимостью и капризным нравом. Конечно он знал, что она его явно ненавидит. И уже давно, если не с самых первых слов, произнесенных им тогда в гостиной ее отчего дома по поводу выигрыша.
Но он не хотел отпускать ее. Нет! Потому что любил. Как любят диковинную и самую дорогую безделушку. Пусть и не так, как раньше. Может быть все перемены из-за страха потерять красавицу-жену? Свою собственность? Ведь вокруг нее постоянно вились эти никчемные молодые вампиры, еще не знавшие, кто ее супруг. Они, как тараканы лезли к ней, пытаясь воспользоваться ее красотой, ее телом. Воспользоваться его собственностью. Собственностью Льюиса Вермонда!
Но пока что Амет шла бок о бок. А долго ли так будет продолжаться? Но Льюис не сомневался в своих силах ни на йоту. Он был слишком самоуверен. В конце концов пойдет против, он сломит ее, как и всех прежде ломал.
И только Вермонд усмехнулся своим мыслям, прикрывая глаза, как все куда-то резко ухнуло вниз. Незнакомый запах пищи и горящего масла ударил по носу. А перед закрытыми глазами было не так уж и темно.
Резко распахнув очи и сощурившись от резанувшего света факелов по привыкшим к полной мгле гроба глазам, Льюис почти было упал. А ведь он готов поклясться, что только что его ноги отказались держать его.
Выругавшись себе под нос по-итальянски, мужчина, привалившийся на стену, вскочил и кинулся к человеку, что стоял напротив, приходя в себя разумом, но видимо не телом.
- Каналья! - схватив того за грудки и грозно рыча, встряхнул незнакомца, ожидая что человечишка с легкостью гусиного пера поддастся его силе. Но оного не произошло, - Ах, ты сукин сын! - вскричал барон, оглядываясь по сторонам и совершенно не узнавая помещения. И не понимая, почему так странно себя чувствует.
- Что происходит?!
Отредактировано Льюис Вермонд (2012-08-25 05:41:29)
Слуга Филиппе
Забудешь тут обо всех объяснениях, когда творится какая-то чертовщина.
- Что за?.. – удивленно вылупился Филиппе на невиданную невидаль – самоходную железную курицу, волшебным образом появившуюся на плече господина. Таких и на ярмарках не увидишь. А там ее свойства очень бы пригодились – отгонять толпы покупателей от нужного товара. Птица закукарекала аж на весь дом. Еще чудесатей! Когда это курицы, а не петухи кукарекали? И если у Филиппе в ушах заложило, то что тогда было с хозяином? Неудивительно, что тот разозлился еще пуще, чем раньше. Да так, видать, господина проняло, что он аж по-итальянски заругался. Филиппе понимал только половину его слов – ту, которая относилась непосредственно к ругательствам.
- Я не при чем, хозяин! Не при чем! – возопил тоном оскорбленного праведника Филиппе, на этот раз вполне искренне, ибо и правда был не виноват. – Я не знаю, откуда взялся этот петух! С кухни что ли сбежал, хотя вы бы такого не разгрызли…
Про кухню – это был такой хитрый ход. Филиппе не страдал добродетелями великодушия и всепрощения, и потом прикинул, что если достанется хозяйского гнева и жестокосердной кухарке, то хуже не будет. Нечего ей строить из себя гордячку.
Отредактировано Курочка (2012-08-25 14:35:13)
ХОЗЯИН?! - эхом отдалось в голове, - Какой еще к черту хозяин?!
Петух, кухня! Этот человек его совершенно не боится. ЕГО! Самого барона, вампира. Взгляд случайно скользнул на собственные руки. Да на нем не его любимая шелковая черная рубаха, в которой он дремал в гробу. Да и вообще, почему же он тут, непонятно вообще где, стоит рядом с каким-то проходимцем... И вдруг Льюиса осенило, что этот никчемный говорит то по-французски.
Вермонд в силу своих лет, увлечений науками, странствиями и общением с достопочтенными вампирами разных стран знал довольно много языков. Поэтому мог переключаться с одного на другой без особых затруднений.
Где Амет?! - он отшвырнул слугу и огляделся, чувствуя, как все еще слабо кружится голова. Вновь взгляд на свои руки. Строение костей, цвет кожи, ширина ладони, длина пальцев, форма ногтей. Все другое!
- Да, что же здесь творится? - гаркнул, пребывая в полном непонимании происходящего.
Сейчас и в последующем он говорил только на французском.
Хозяин, говоришь? - Вермонд навис над своим новоприобретенным слугой и уставился в его поросячьи глазки тяжелым взглядом, столь свойственным ему, с убийственной аурой.
Неужто те ведьмы что-то сделали со мной? - ведь двое из троих его вчерашних спутниц были именно что ведьмами. А Амет их выгнала с позором.
Шельмы! - он вдруг зарычал озлобленно и ударил француза в грудь кулаком, но тот не отлетел и не получил разрыв всех мягких тканей и костей.
- Да, что ж такое?! - взревел мужчина праведным гневом, развернулся и начал беспокойно ходить по коридору, - Вдруг они заколдовали и Амет?!
Внезапно остановившись, напротив темной комнаты и с ужасом осознав, что ничего не видит в ней, Льюис гаркнул:
- Свечу мне! - требовательно протягивая руку к слуге и пытаясь увидеть хоть что-нибудь в этой, как никогда раздражающей тьме. Как?! КАК?! ПОЧЕМУ?! ОН НИЧЕГО НЕ ВИДИТ!
Да-аа, хозяин и впрямь разбушевался. За все годы, что Филиппе служил у шевалье де Куртене, тот на слуг разве только голос повышал, а тут разом столько тычков, встряхиваний и затрещин – Филиппе даже как-то резко зауважал новое поведение своего господина, и стал более услужлив и расторопен. Услышав приказ, он тут же снял ближайшую свечу со стены и поспешил осветить свою комнату, которой шевалье заинтересовался. Рыжей девицы здесь уже не было, поэтому Филиппе не опасался, что господин найдет у него кого-то или что-то нежелательное. Слуга чувствовал облегчение от того, что избежал разоблачения, а потому был говорливее и назойливей, чем обычно.
- Как же хозяин, извольте, если вы мне не верите, - последнее было произнесено даже с некоторой укоризной. - Посмотрите, у вашего преданного Филиппе в комнате никого нет, и держу я ее в полном порядке. На обстановку я никогда не жаловался, я ведь неприхотлив, но даже если бы и был, то ваша всегдашняя щедрость не дала бы мне повода. Нет-нет, мне служить вам в радость, и я бы не посмел ослушаться приказаний. Я прямо сейчас пойду продолжать обход вокруг дома – ни один вампир не проскочит. Эй-эй, я его нашпигую серебром как поросенка!
Погрязнув в потоке болтовни и хвастовства, Филиппе благополучно забыл, что шевалье приказывал ему не геройствовать. Впрочем, слуга бы вспомнил этот наказ моментально, если бы дело обернулось чем-то серьезным. Тем более, что и пули в револьвере слуги были не серебряными, а свинцовыми.
Отредактировано Курочка (2012-08-25 17:26:01)
Выхватив свечу, барон зашел в комнату, не глядя на слугу. Тот начал болтать, пока он изучал небольшое помещение.
Филиппе, значит...
Так это его комната. Что-то сверкнуло из-за отсвета свечи, Льюис тут же поспешил к столу, дивясь новым ощущениям тела. Хоть в голове и была суматоха, вампир все-таки стал успокаиваться. Он умел резко переключаться с гнева на милость и мыслить хладнокровно. Тело же вело себя как-то иначе, особенно что ли. Чувствовалась некая легкость. Поначалу барон списал все это на отсутствие тяжеленных сапог с металлическими увесистыми вставками, а иной обуви он и не носил. Но ведь и походка была другая. Ноги как то даже запинались, будто бы путались. Как будто бы они ранее знали другую манеру ходьбы. Впрочем, Вермонд довольно быстро приноровился и вернул свою несколько размашистую, вперевалочку, но статную походку.
На столе помимо еды, которая надо признать, довольно приятно пахла, чем заставила отозваться желудок, оказались какие-то пергаменты, охотничьи ножи, пули и зеркало. Удостоилось большего внимания только последнее. Только барон взял было зеркало в руки, как его отвлекли слова.
- ...ни один вампир не проскочит. Эй-эй, я его нашпигую серебром как поросенка!
Он резко развернулся к Филиппе и уставился на того грозным взглядом, сжимая рукоять зеркала. То ли в голове, то ли в груди, но где-то там определенно пронеслась целая толпа эмоций и чувств, словно табун диких скакунов, ввергая Льюиса в еще большую озадаченность и недоумение. Снова закружилась голова. Он, молча, посмотрел на себя в зеркало и... застыл.
Какого черта...
Сил удивляться уже не было. Мысли о том, что его заколдовали, все эти новые чувства, подтвердились. Ведь на него из зеркала взирал вовсе не Льюис Вермонд, а какой-то субтильный мужчинка с русыми вьющимися волосами до плеч, тонкой бородкой и усиками.
- Ecco una strega!* - отшвыривая зеркало, вскричал барон и фыркнул, оборачиваясь к Филиппе, потом вновь обводя взглядом комнату. Надо было срочно соображать. Если его заколдовали, поменяв ему внешность, тогда почему же он в другом замке, доме или что это вообще? Имеет слугу, который еще и на вампиров охотится. Где же Амет?
В желудке снова заунывно заскулило, заставляя подивиться барона. Он посмотрел, поворачиваясь корпусом, на еду, чуть замешкался, но все-таки взял кусок ароматного хлеба. Поднес осторожно к лицу, принюхался, отстранился. Вдруг понял, что ведет себя явно странно и откусил.
Да, что же со мной такое?! - прожевывая уже второй кусок и пялясь в стену, впервые за почти 700 лет ощущая вкус человеческой еды и понимая, что ему нравится. Не хватало только нервно рассмеяться. Впрочем, он тут же взял себя в руки и повернулся к слуге.
- Так, Филиппе, - приказным властным тоном чужого голоса, - Для начала принеси мне что-нибудь поесть!
С этими словами Льюис вышел в коридор и остановился в задумчивости в какой же стороне может быть его кабинет. Он ведь наверное у него есть? Раз уж есть слуга.
Тьма, может это все какая-то наркотическая иллюзия или что они там, эти шельмы насылают?
____
оос: * итал. - Вот ведьма!
Отредактировано Льюис Вермонд (2012-08-25 18:13:55)
- Где прикажете подать? – бодро поинтересовался Филиппе. Шевалье иногда предпочитал обедать при полном параде в столовой, иногда, если пребывал в мрачном расположении духа, питался в кабинете, который служил и библиотекой, подолгу не выходя оттуда. Судя по событиям вечера, господин снова близок к тому, чтобы примерить на себя образ затворника. Но для проформы Филиппе задал вопрос, и еще он был несказанно рад этому поручению, ведь теперь не придется слоняться вокруг дома в темнотище, и снова появится повод заглянуть на кухню, и даже не один раз.
Пока Филиппе дожидался ответа, в коридоре послышались торопливые шаги, и на сцене появилось новое действующее лицо. Им был Бернард, долговязый и высокомерный пожилой мужчина, служивший у шевалье камердинером. Бернард был настолько же зануден и щепетилен, насколько Филиппе весел и развязен. Соблюдение правил и приличий для Бернарда было смыслом жизни, и он даже иногда оказывался недоволен поведением хозяина, которого, как считал камердинер, слишком расхолаживала жизнь охотника, делавшая отношение к некоторым нормам этикета несколько растяжимым.
- Господин де Куртене, неужели и Вас смел потревожить Филиппе? Я так и предположил, что это его проделки, когда услышал этот странный петушиный крик. Конечно, птичьи туши, что приносят нам от мясника, всегда свежи, но не настолько, чтобы издавать какие-либо звуки.
Последняя фраза свидетельствовала о наличия у Бернарда некоторого чувства юмора. Но старик его всегда стыдился и пытался скрывать.
- В котором часу Вы соизволите сегодня отходить ко сну? Я прикажу приготовить ванны. Вы также еще не дали распоряжения насчет меню к обеду с господином N. в воскресенье. Завтра рыночный день, и необходимо будет отправить несколько людей за нужными продуктами.
Отредактировано Курочка (2012-08-25 20:29:54)
Где прикажу подать? - Льюис, явно не ожидавший такого вопроса, обернулся, насмешливо глядя на своего слугу. - Нет, он издевается надо мной!
Но кто сказал, что будет все так просто? Ох, уж эти ведьмы. Пожалуй, стоит аккуратнее с ними впредь. А может это Амет их подговорила, дабы проучить неверного мужа? В таком случае сие объясняет ее отсутствие и хоть какой-то намек на существование ее персоны. Нет, это слишком скоропостижный вывод. Нельзя поддаваться растерянности и необычности ситуации, которая влияет сейчас на разум вампира.
Не успел Льюис ответить, как появился еще один персонаж в этом глупом спектакле. Еще заслышав шаги и безуспешно вглядываясь в темноту коридора, барон несколько напрягся. Ведь он совершенно не знал способностей своего нового тела, но понимал, что своими прежними, свойственными вампирам, не обладает. А находясь в совершенно незнакомом месте в таком положении в полном неведении происходящего, Вермонд был беззащитнее младенца. Хотя...
Он же умеет драться и умеет стрелять. А пистолет так удачно висел в кобуре на поясе, да и парочка метательных ножей там нашлось.
Заодно и узнает, на что способен теперь.
Но из полутьмы вышла долговязая фигура.
Старик, - хмыкнул Льюис и уставился на того, ожидая его слов. Может хотя бы он прояснит ситуацию?
Де Куртене? - барон высокомерно и плавно вздернул подбородок, медленно опуская руки на свой пояс и как бы случайно поглаживая резные рукояти пистолета и ножей, - Опять эти курицы?
И ни черта он не прояснил ситуации, а только внес еще больше каламбура. Какой еще обед с каким-то там господином?
Ничего не остается, как играть по чужим правилам.
Де Куртене, так де Куртене. Еще бы узнать имя...
- Значит так, - обратился он к старику, поднимая одну руку и поглаживая бородку. Само как-то получилось, - стандартное меню, ничего лишнего, и ничего нового. Ни к чему баловать гостей, - усмехнулся Льюис, - А на счет сна, какой сейчас час? - уточнять по поводу того, что их господин якобы заработался и потерял счет времени, барон не нашел нужным. В конце концов оправдываться перед собственными слугами? Какой уважающий себя светский человек так будет делать? Уж точно не Льюис, пусть даже сейчас сие возможно станет проблемой. Но эти двое пока что не обнаружили ничего странного, значит все идет так, как и должно. Может они просто напросто какие-то бродячие актеры, которых наняла Амет для розыгрыша своего муженька, так же, как и тех девиц?
- Ты все еще здесь?! - барон кинул на Филиппе уничтожающий взгляд, - Разве я не отдал тебе приказ?!
Когда Бернард услышал «значит так», у него дернулась правая бровь, когда он услышал о «стандартном меню», то дернулась уже левая, а когда речь зашла о том, чтобы не баловать гостей, то поползли вверх уже обе брови. И на лице старика застыло удивленное выражение, при этом он еще ухитрялся выглядеть осуждающе. Филиппе с большим удовольствием наблюдал за всеми изменениями в физиономии высокомерного камердинера, забавляясь новым чувством юмора хозяина, и радуясь, что в кои-то веки Бернард не в любимчиках, и получил свою порцию насмешек. Радость Филиппе длилась недолго, прерванная сердитым окриком хозяина.
- Так Вы ж не сказали, куда подавать обед, господин, - проговорил Филиппе, хитро поглядывая на шевалье де Куртене. – Если Вы не закончили с чисткой оружия, Вам принесут в кабинет.
Дело в том, что Бернард вечно ворчал, когда шевалье обедал в кабинете, не отрываясь от занятий, и перекусывая на ходу, будто находился не в благородном доме, а в каком-нибудь кабаке. Это противоречило всем привычкам, каковыми должны обладать представители первого сословия.
Шевалье не возражал, и Филиппе довольный побежал в сторону кухни, оставив Бернарда изливать свои обиды.
- Право, господин, - укоризненно начал старик. – Я не знаю, чем заслужил подобное обращение. Если Вы пошутили достаточно, то все же извольте дать распоряжение насчет воскресного обеда.
Может, это у вампиров было стандартное меню, состоящее из одного блюда – человеческой крови. Куда уж стандартнее? Откуда потомственным вампирам было знать о том, каким разнообразим еды баловались люди, и что в богатых дамах хозяин дома (вернее, хозяйка, но у шевалье жены не было) согласовывал свои обеды еженедельно, а уж трапезы, где присутствовали гости, обговаривались с особой тщательностью.
Отредактировано Курочка (2012-08-26 11:34:23)
- Именно туда, - ухватился Льюис за спасительную соломинку, не меняя властного тона, - И не забывай о вампирах! - прикрикнул он уже вслед удаляющемуся развеселому слуге.
От него толку и то больше, - подметил про себя барон, сверля взглядом старика, который посмел воспротивиться его приказу.
Вермонд уже понял, что похоже не во всем его слушаются и не всему подыгрывают. Значит тут какая-то более тонкая игра, нежели просто купленные бродяги-актеры. И эта фамилия... де Куртене... Память услужливо подкидывала ощущение ее знакомости.
А это значит, что все-таки ему не просто изменили внешность и лишили способностей. А запихнули в тело этого человека!
Но возможно ли такое?
Удивляться, впрочем, было некогда. Как и размышлять слишком долго. В конце концов чего только он не повидал за свою долгую жизнь. Ведьмы и колдуны и не такое могут, как говорится.
Нет, тут явно что-то другое.
А о вампирах Льиюс напомнил ради своей же безопасности. Раз он сейчас человек. ЧЕЛОВЕК! Тьма! Какое унижение! Раз он в доме того, кто опасается вампиров, то стоит опасаться и ему, некогда уважаемому вампиру, которого как раз таки боялись не только люди, но и вампиры, не говоря уже о прочей нечисти.
Данное положение вещей раздражало с каждой секундой.
- У меня слишком много дел, поэтому мне некогда сейчас обсуждать меню обеда, - подал голос после некоторой задумчивости, которую камердинер вполне мог списать на счет обдумывания еды, - Что было у нас на прошлом приеме? - Льюис решил чуть смягчить тон, раз уж этот старик противится. В конце концов барон сейчас не в том выгодном положении, чтобы оставаться непреклонным. Вдруг камердинер еще заподозрит неладное?
- Добавь что-нибудь новое из десертов и из горячего, к примеру утку в шампанском. И да, обязательно вино, самое отменное! - выкрутился, будем надеяться, что выкрутился, - А у меня еще много дел, - он даже улыбнулся!
Развернулся и пошел в другую сторону коридора, чем та, откуда приходили слуги. Ведь было логично, что если тот же Филиппе побежал на кухню, значит в той стороне сосредоточены все склады и прочие побочные комнаты, как для прислуги, так и для хозяйственных нужд.
- Ах да, - повернулся через пару метров, - Не забывайте о бдительности! И передай это всем! Нынче время неспокойное.
Де Куртене... Где же я слышал это имя ранее? - раздумывая, барон уже шел по второму этажу, изучая "свои" владения. Нужно было поскорее попасть в кабинет, ведь там оружие, которое он, оказывается не дочистил.
Кто же этот француз? Неужели он ожидает нападения наших? - заглядывая в очередные покои и освещая их свечой.
Как же неудобно быть человеком! Как они вообще живут с такими скудными возможностями тех же органов чувств? Хотя нет, вкус люди чувствуют прекрасно, с этим не поспоришь. Тот кусок хлеба показался Льюису чуть ли не самым лакомым куском за последние века. Может потому что было в новинку? Он всегда хотел почувствовать вкус того же окорока вепря или там фазана в ананасах. Сколько читал, столько видел, столько слышал от своих же очаровательных жертв о том или ином блюде. Но все это было безвкусной трухой для него. Раньше, но не теперь. И главное не потерять от этого голову. Да и не потеряет! Не пятнадцатилетний мальчишка и даже не тридцатилетний.
Наконец он наткнулся на кабинет, закрыл дверь, огляделся и прошел к столу. Похоже это помещение совмещало в себе еще и библиотеку.
Хм, интересные экземпляры, - барон остановился у книжных стеллажей, пробегаясь взглядом по названиям книг и уважительно кивая на некоторые из них. Он был коллекционером редких экземпляров всевозможной научной литературы, да и не только. И конечно же все прочитал в свое время, да и перечитывал время от времени любимые талмуды. Но ладно, сейчас не о книгах надо думать!
Он поставил свечу в пустой подсвечник, что был на трюмо и подошел с ним к рабочему столу, опуская источник света к уже имеющимся. Видимо он торопился и не потушил свечи перед уходом из кабинета. Но кто же этот он? Барон осмотрел все ружье, что было тут, уселся в кресло и расслабил кружевной галстук, а точнее просто напросто сорвал его. Не любил он эти штучки французские. Все-таки мода модой, а одевался барон в собственном стиле, смешивая одежду прежних веков. Ведь за его долгую жизнь были и другие Эпохи, где одевались куда интереснее, чем сейчас.
Пальцы скользнули, чтобы расстегнуть сорочку и нащупали цепочку. Быстрым движением она была извлечена на свет божий вместе с медальоном. Пару секунд рассматривания, и он открыл "безделушку".
Она? - удивление застыло на лице Вермонда. И тут он понял, почему эта фамилия была смутно знакома ему.
Это же Эллен де Куртене... Но она ведь вампир... Ах точно... - усмехнулся, раздумывая.
Эта ведь женщина не была аристократкой, она была обращенной. Она была тем, кого такие, как он презирали. Но с этой женщиной Льюис успел познакомиться, однажды встретившись на одном из приемов у своего старинного друга, который то ли в силу своей какой-то придури, то ли уже из-за легкого помешательства, обожал обращенных вампиров и преимущественно именно хорошеньких барышень. А эта женщина и в прям была хороша.
Палец провел по очертаниям портрета и резко захлопнул медальон.
Амет... где же ты? Что с тобой? - Вермонд вздохнул и потер уставше переносицу.
Что случилось с женой не хотелось даже и думать, если уж он в теле человека.
Стоп! Если этот французик носит на себе медальон с ее портретом, то эта женщина дорога ему. Жена, мать или сестра? Встречался я с ней несколько десятков лет назад. Значит мать? ФРАНЦУЗ! - и тут он вскочил, как ошпаренный.
Может ли быть, что этот де Куртене и есть тот самый охотник, лягушатник, за которым он, Льюис Вермонд, и прибыл в Рифтен?
Но нет. надо думать более хладнокровно. Человеческий голод, оказывается, тоже может сводить с ума!
Нет доказательств, что он сейчас в Рифтене. Может это какой-нибудь городишко Франции. И не факт, что этот человек охотник на нечисть. Но наличие такого огромного количества оружия и серебряных пуль, упоминание слуги о вампирах... Все наводило на определенные мысли, что де Куртене мог все-таки отказаться охотником. Но тем ли, кто нужен ему?
В любом случае, похоже стоило убираться из этого дома. А что если лягушатник оказался в его теле? И сейчас с его женой?
- Амет!
>>>> Чаща леса >>>
Тут в дверь постучали, и слуги начали заносить в кабинет подносы с едой и сервировать тот край большого стола, что не был завален всевозможным оружием. Посуда была из фарфора, а столовые принадлежности из серебра – все очень изящное. От блюд, предложенных мнимому шевалье, исходил приятный аромат. Тут были говядина под вишневым соусом, тарталетки с яблоками и паштетом из гусиной печени, шапо а ля рояль, несколько видов салата, фондю савоярди, сырный суп и бутылка бургундского. Просто нельзя было устоять и уйти, не отведав всего этого великолепия.
***
Тем временем…
Ночной Рифтен не спал, и шевалье, тайком пробиравшийся по знакомым улочкам, отдавал должное прекрасным вампирским слуху и зрению, которые позволили не раз и не два избежать неожиданного столкновения со случайными прохожими. Если бы они заметили Жака, то явно не отреагировали с дружелюбием, ибо вид охотника отличался живописностью: волосы всклочены, черная рубаха без пуговиц порвана и сильно испачкана в крови, как и правая рука, на штанах и тяжелых сапогах налипла грязь – все свидетельствовало о том, что шевалье выдался отнюдь не простой вечерок.
Пройдя еще несколько кварталов, оказавшихся пустынными, Жак, наконец, увидел свой особняк, полускрытый деревьями небольшого, но густо засаженного сада. В груди все сжалось, шевалье казалось, что он не был в родном доме целую вечность, будто возвращается после долгого путешествия, а не отсутствовал лишь несколько часов. Что теперь ждет его в этом доме?
Шевалье хоть и горел нетерпением, но не позволил себе действовать неосмотрительно. Быстро перемахнув через ограду, он замер в тени раскинувшей свои цветущие ветки вейгелы, внимательно изучая подступы к дому. Снаружи никого не было, Филиппе не нес караул. Шевалье про себя отругал бы слугу, если бы не думал о том, что его могла отвлечь от выполнения приказа отнюдь не нерадивость. С другой стороны, если бы произошло нечто ужасное, об этом свидетельствовал бы не только свет в окнах, но и движение в доме, а не такая мертвенная тишина. Только в нескольких окнах второго этажа виднелся свет. Створки одного из них были все еще приоткрыты.
Кинувшись из своего укрытия, охотник подбежал к фасаду здания, и начал быстро карабкаться вверх, опираясь на выступающую каменную кладку. Что угодно шевалье ожидал увидеть в личном кабинете, но не себя, как ни в чем не бывало поглощающего какую-то еду за столом. Было так странно, нереально наблюдать за собой со стороны, будто во сне. Шевалье даже растерялся в первые мгновения, почувствовав себя каким-то безумцем. Но это ощущение быстро прошло. Следовало собраться ввиду предстоящей встречи, от которой зависело несколько жизней.
Тихо скрипнув рамой, охотник проник в кабинет и замер возле окна.
-- Не правда ли, моя кухарка очень способная? Приятного аппетита, сударь, - негромко произнес шевалье.
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-26 16:31:25)
оос: эх, не дали вы мне времени совсем
Ладно, нужно изучить дом. Выяснить в каком он городе вряд ли просто так получится, не окажись Льюис на улицах. Не спрашивать же у собственных слуг. Теперешнее имя барон тоже так и не выяснил, да оно и понятно.
Еду все еще не принесли, и вампир решил воспользоваться случаем, ибо терять время он никак не мог. Каждая секунда теперь была очень важна. Если его запихнули не просто в тело француза, а поменяли их души местами, то этот де Куртене явно уже на пути к дому. А учитывая скорость вампиров и преимущество ночи, можно было смело сказать, что окажется он здесь наверняка в скором времени.
Выйдя в коридор со свечой в руках, мужчина пошел бродить по своим новым владениям, напряженно вслушиваясь в каждый шорох и вглядываясь в каждый угол. Как же неудобно в шкуре человека все-таки. Иметь все и в одно мгновение лишиться этого. Будь Льюису лет эдак двести, наверное свихнулся бы. Такой удар!
Оказавшись на третьем этаже и обнаружив там оружейную, барон подобрал по руке две сабли. Нет ничего лучшего, чем привычное оружие, пусть и чужое. Конечно своих любимиц ему сейчас не хватает, ведь между воином и его оружием всегда устанавливается тесная связь. В каждой вещи есть своя душа.
Через несколько дверей Льюис обнаружил и тренировочную. Что не могло не радовать. Немного потренировавших с саблями, постреляв из пистолета, покидав ножи, проще говоря, выяснив на, что теперь способен, барон успокоился и вернулся в кабинет. Как ни крути на голодный желудок покидать этот особняк явно не в плюс человеку. Он уже переоделся перед походом с разведкой в более удобную для него одежду, отыскал походные сапоги, брюки и темную сорочку.
На столе уже стояли блюда и вина, пленяя тут же своим божественным ароматом не привыкшего к таким вещам вампира. Он попробовал тарталетку и занялся креплением оружия к поясу, запасом серебряных болтов и пуль, которые нашлись тут же и были припасены им еще до выхода из кабинета. На кресле висел дорожный камзол и плащ, полупустая сумка и арбалет.
Пока тренировался, Льюис анализировал все полученную им информацию, очень скудную, надо признать, для точного понимания происходящего, но все-таки способную дать хоть какие-то ответы и прийти хоть к каким-то выводам. Например, он припомнил слова обоих слуг насчет кудахтанья. Припомнил и то, что курица была железной. На ум пришел только артефакт. Льюис уже слышал о подобной штуковине, ибо интересовался всем новым, необычным и экстравагантным. И этот артефакт мог объяснить происходящее. Точного действия "Курочки" он конечно же не знал, но все указывало на ее вмешательство.
И вот он уже попробовал от каждого блюда понемногу, дивясь либо же наоборот чуть морщась от вкуса того или иного яства. Вино и в прям оказалось чудным и теперь совершенно не пустым.
В комнате было уже куда больше света, чем прежде, ибо незнающий кабинета Льюис предпочел перестраховаться, не оставив ни одного темного угла.
Отвлекшись на сырный суп, барон слишком медленно отреагировал на тихий скрип ставней, расценив поначалу, как влияние сквозняка. И вот он резко обернулся, ругая себя на том, что расслабился. И не зря. У окна стоял никто иной, как он сам!
Вот шельмы!
Видеть самого себя было конечно приятно, это означало, что его доводы подтвердились. Его тело в порядке. Но вот из этого вытекало множество неприятностей, из-за которых Льюис все-таки предпочел бы, чтобы его предположения не подтвердились. Ведь сие означало, что француз был с его женой, что мог сделать с ней что угодно, возможно даже убить. Сомнений в том, что Вермонд был сильнее супруги конечно же не было. Но Льюис, а не самозванец. Какие бы теперь бескрайние способности не получил этот человечишка, он все равно не сможет их правильно и до конца применить, а значит у Амет оставалось всегда преимущество. И остается надеяться, что кровь на разорванной некогда любимой сорочке есть ничто иное, как издержки чего-то иного, но никак не борьбы между самозванцем и супругой Льюиса. И уже тем более, что это не ее кровь!
Ко всему прочему Льюис в нынешнем теле ни за что бы не пожелал встретиться с самим собой неподготовленным. Ведь, как и оказалось, он был по сравнению со своим телом субтильным коротышкой. Люди так низкорослы. Хотя сам де Куртене был вполне среднего роста, а среди некоторых народов так и вообще высоким. Так же, как и Льюис был великаном среди вампиров и не просто великаном, а могучим великаном. Тот же костяк был чуть ли не в два раза больше его теперешнего.
- Благодарю, почтенный, - отозвался барон, грациозным и несколько ленивым движением возвращая столовый прибор на место, промокая концом салфетки губы и чуть ехидно улыбаясь самому себе, - Смею поинтересоваться, где моя супруга, сударь? - железным голосом. Он спокойно поднялся, показывая свои руки самозванцу и скрещивая их на груди, чтобы тот в первую очередь не думал о враждебности Льюиса. Ведь теперь против него его же тело.
Отредактировано Льюис Вермонд (2012-08-26 18:07:11)
Жак очень внимательно следил за каждым движением… Кого? Себя, самозванца, вампира? Ни одно из данных определений не подходило в этой странной ситуации. Напрягши память, охотник все же вспомнил, что вампирша звала мужа Льюисом. Сам охотник объяснял свою настороженность ожиданием возможной агрессии, и еще ему было интересно, как поведет себя муж вампирши, что он из себя представляет, и, в чем Жак сам себе ни за что бы не признался, какими качествами вообще обладает тот, кого любила русоволосая девушка.
Судя по первым фразам и жестам, Льюис умел владеть собой и был не глуп. Все могло бы обернуться неплохо, и мужчины даже нашли бы общий язык, желая вернуть свои тела, связанные одной целью. Но Жак не обольщался, помня, что является именно тем, за чьей смертью Льюис шел в Рифтен. Когда бывший вампир узнает правду, то не обязательно поведет себя рационально. Шевалье слишком хорошо знал, как может жажда мщения застилать здравый смысл.
Держать в неведении Льюиса охотник не собирался, ибо такое поведение было бы трусостью. Если выбирать между трусостью и глупостью, то первое в глазах дворянина являлось гораздо худшим пороком.
-- С вашей супругой все хорошо. Она была в полном здравии, когда я ее оставил. И надеюсь, теперь она находится уже далеко от Рифтена.
Он говорил ровным голосом, как будто его ничуть не взволновало, что первый вопрос бывший вампир задал о своей жене. Это ведь так естественно.
-- Вы что-нибудь знаете о положении, в котором мы оказались? Зачем это было сделано, и кто виновник?
Оставил?!
На мгновение ярость внутри Льюиса вспыхнула огромным пламенем. Да, как этот самозванец посмел оставить его жену? Отпустить ее!
Но тут же успокоился. Здравый смысл вновь взял верх над ситуацией, да и внешне перемена в эмоциях никак не отразилась на бароне. Разве что глаза. Если в них секундой ранее плескался огонь, то сейчас они вновь смотрели надменно на настоящего де Куртене. Вермонд никоим образом не рассматривал стоящее перед ним тело своим, он видел только самозванца и никого более.
- Но могу ли я доверять человеку, одежда которого разорвана и перепачкана в крови? - Льюис иронично усмехнулся, наклоняя немного голову к руке, чтобы начать поглаживать бородку. Тьма, у него что же и старые привычки уже проснулись? Ведь лет двести назад он носил шикарную бороду.
- Может вы убили ее, сударь? Прежде, чем отвечать на ваши вопросы по поводу нашего общего весьма нелепого положения я хотел бы узнать в чьей шкуре оказался, - барон медленно и непринужденно склонился к столу, чтобы взять кубок с вином, при этом не отрывая чуть насмешливого высокомерного взгляда от "вампира", - Думаю, если вы не врете по поводу благополучия моей благоверной, то она уже успела вам что-нибудь поведать на счет моего положения. Это было бы неблагоразумно с ее стороны, хех, - сделал пару глотков и прищурился, помахивая кубком в воздухе, - Так понимаю, вы охотник? Столько первоклассного и рабочего оружия обычный дворянин вряд ли бы стал держать, имея столь замечательные тренировочные залы.
Он не боялся сейчас за себя, ибо де Куртене вряд ли уж захочет уничтожить свое тело. А ранить. Ну что же, Льюис и не такую боль терпел. Хотя то боль вампира, а то боль человека. Возможно тела этих рас реагируют по-разному, возможно мозг тоже переносит иначе. Да и Льюис не из тех, кто будет сидеть и прятаться, лизать сапоги тому, кто оказался физически его сильнее, лишь бы тот его не трогал. Нет. Но он опасался, что этот француз может вытворить какую-нибудь глупость и, скажем убить себя. Хотя и это отметается, иначе бы он не пришел за своим телом, чтобы отыскав, убить тело ненавистного вампира. Ведь все охотники ненавидят нечисть. В чем смысл? И хоть Вермонд и склонялся к артефакту, он не был полностью уверен, что причина случившегося иная, а значит и француз может что-то знать. Никто же не исключает, что самозванец пытается запудрить ему мозги. Хотя бы тот факт, что здесь нет Амет, уже говорит о многом.
Отредактировано Льюис Вермонд (2012-08-28 14:39:59)
Чуть подавшись назад, Жак оперся на подоконник. Изучающий взгляд охотника стал холоден, и в надменности не уступал своему оппоненту. Французу вовсе не понравились речи вампира, застрявшего в его теле. Некоторые полагают, что слова – пустой звук, и судить окружающих стоит по делам их. Отчасти Жак соглашался с этой мыслью, но еще он считал, что слова выдают образ мыслей личности, а образ мыслей отражает ее суть. Если слушать внимательно, то легко разоблачить лицемера, если слушать внимательно, то подлец сам проявит себя.
Если благородный человек разговаривает с другим благородным, то ни один из них не подумает назвать другого лжецом. Если же кто-то безосновательно бросается подобными обвинениями, то судит он по себе, и, зная за собой этот порок, ищет его в других, опасаясь, как бы люди не поступили с ним так же, как сам поступает с другими. Слова этого Льюиса выдавали в нем душу низкую, и Жак отчего-то почувствовал досаду и разочарование. Не то, чтобы охотник был хорошего мнения о вампирах, но от избранника своей белокурой спутницы он ожидал большего.
-- Я не привык, чтобы меня считали лжецом, сударь, - твердо произнес охотник. – Но, верно, мне стоило сначала представиться, дабы имя дворянина сказало за меня лучше, чем мой облик. Шевалье Жак де Куртене к Вашим услугам.
Оторвавшись от окна, Жак прошелся вдоль стены туда обратно, как бы собираясь с мыслями.
-- Не скрою, часть крови на этой рубахе принадлежит Вашей жене, - француз быстро вскинул руку в останавливающем жесте, видя, как отреагировал на это сообщение бывший вампир. – Я действительно охотник, и когда только очутился в гробу и увидел другого вампира, то моим главным желанием было убить ее. Но я не закончил начатое. Жажда крови, что я почувствовал в теле вампира, заставила меня пересмотреть некоторые взгляды.
Остановившись ненадолго, француз тяжело выдохнул. Перед глазами предстал образ Уве Крауса, объятого ужасом.
-- Ваша жена… Она не поверила, что я другой человек, не смотря на все мои клятвы и заверения, тогда я подыграл ей и приказал уйти подальше от Рифтена. Хоть… Ваша жена и способна за себя постоять, но женщинам теперь не место в городе. В любой момент здесь может произойти кровавая бойня. Будет много жертв, как среди охотников, так и среди нечисти.
Не замечая, Жак несколько запинался на словах «Ваша жена» - произносить их было пренеприятно.
-- И еще. Вернее, главное, что Вы обо мне должны знать… Пока мы не вернем свои тела обратно, предлагаю заключить нечто вроде временного перемирия. Потом я буду к Вашим услугам, ибо у меня свои счеты к вампирам, у Вас – ко мне. Как я понял, именно за моей смертью, смертью охотника, известного под именем Граф, Вы шли.
Жак был рад замолчать, ибо не привык говорить так много, и был рад покончить с неопределенностью. Он готовился к драке, такой привычной между ним и вампирами, хотя роли смешались самым гротескным образом.
Отредактировано Жак де Куртене (2012-08-28 16:27:54)
- Барон Льиюс Вермонд, впрочем, Вам итак уже известно мое имя, полагаю, - еще глоток прекрасного вина двухсотлетней выдержки, и серебряный кубок вновь делает легкий «реверанс» в воздухе.
Какой же все-таки невообразимо насыщенный и терпкий вкус.
- Не скрою, часть крови на этой рубахе принадлежит Вашей жене.
Очевидное было подтверждено. Льюис никак не отреагировал на это, только лишь вопросительно вскинул бровь на резкий жест со стороны шевалье. В конце концов, они с Амет частенько развлекались, калеча друг друга, например, когда ссорились. А припоминая факт вчерашнего возвращения Льюиса в компании других женщин, новая ссора была неминуема. Видимо, этот «человек» полагает, что барон должен был бы паниковать и устраивать разборки о том, что какой-то там охотник пытался лишить жизни его красавицу жену. От этой мысли стало весело, и на чужих губах появилась ироничная улыбка. Не более.
Люди очень отличаются от вампиров, даже оказавшись на их месте, и этот чужак не перестает показывать и излучать свою горделивую самоуверенность существа, которое ценит человечество выше всех других. А еще ему очень тяжело и больно противиться жажде вампира. С их-то фанатичностью к справедливости и религии, которую люди пытаются силой привить всем, не смотря на то, что более высшим и мудрым существам оное совсем не нужно. Жак читался Льюисом, как открытая книга, он его забавлял. За семь веков барон нагляделся и не на такое и прекрасно понимал, какого попасть под влияние крови, особенно, когда ты молод и горяч. А этого охотника можно было бы сравнить с юнцом. Силы, возможности и практически полное отсутствие контроля над этой силой и возможностями. Данное Льюис знал наверняка. Шевалье понадобятся десятки лет, чтобы хоть как-то приблизится к двадцатилетнему рожденному вампиру по части контроля голода.
Видеть самого себя таким, было несколько противно, и в тоже время барону представилась невероятная возможность проследить за тем, как сдается праведный разум человеческий под натиском жажды крови и порока. Главное, только самому не стать праведником. Вдруг человеческое тело тоже влияет на разум? Взять хотя бы тоже вино и все эти необыкновенные, волшебные яства!
Не ушло от внимания барона и то, как запинался человек на словах «Ваша жена». Вот это уже не понравилось. По многим причинам. Как же все-таки эти людишки самонадеянны. Да, вампиры тоже могут чувствовать и им тоже свойственно связывать друг друга обещаниями не только лишь ради продолжения рода. То, что люди относились к вампирам, как к нежити, как к животным, монстрам, ни для кого не было секретом. Вот это вот Льюис ненавидел больше всего, ибо люди были ничем иным, как кормом, подножным кормом. Так как они вообще посмели их, высших существ, ниспустить до зверей и скотины, тогда как сами являются этой самой скотиной, разве что одомашненной.
Так же не понравилось и из-за того, что ревницец-собственник заподозрил Жака в том, что тот мог положить глаз на его жену. Ведь Амет была совершенством! Только слепой не свернет себе шею, глядя ей в след.
А новость о том, что этот шевалье ни кто иной, как тот самый Одержимый Граф, ошеломила. Повисла гнетущая тишина. Барон пристально смотрел, наблюдал за самозванцем, оказавшимся его мишенью. Пальцы сжимали кубок, тот слегка поскрипывал под натиском перчаток и прикладываемой силы. Вдруг он опустил кубок на стол и иронично усмехнулся, всплеснул забавно руками на манер придворных мужей и вновь принялся поглаживать бородку, глядя на шевалье смеющимися глазами.
- Как все интересно складывается, не находите, Граф? Что ж, Вы разумный и благородный человек, раз предложили перемирие, а не воспользовались шансом подлым образом уничтожить без лишних хлопот того, кто пришел по Вашу душу, воспользовавшись преимуществом. Я уважаю того, кто идет к цели своими силами, даже будучи слабее противника от природы.
Он замолчал, вглядываясь в лицо, которое когда-то принадлежало ему.
- Мне вот интересно… Поведайте Вашу тайну, чем же Вам не угодила некогда почтенная чета Вермонд, воспроизведшая меня на свет? – начал он вновь через пару мгновений, растягивая лениво слова, - Только лишь тем, что они были вампирами, двумя из тысяч многих или была какая-то веская личная причина, давшая Вам право оборвать жизни именно этих уважаемых господ? Ваша, как человека, а не, как Охотника,– тут в голосе прозвучал гнев, но такой, тихий, - Вы не подумайте. Собственно ради этого я и шел в Рифтен, разыскивал Вас, чтобы узнать, - и Льюис загадочно улыбнулся, оставаясь внешне возмутительно спокойным.
Отредактировано Льюис Вермонд (2012-08-30 11:28:47)
Вы здесь » Hunting the hunter » Дома жителей » Особняк Жака де Куртене
